П. Пепперштейн. Труба

Итак, настроение. Оно опять было хорошее, но физическое состояние, при этом,
оставляло желать лучшего- перед этим я целый месяц очень утомительно болел гриппом. Это был первый выход на улицу после болезни, и я очень боялся замерзнуть (и, действительно, замерз). Погода была влажная, холодно-промозглая, неприятная. Зрителей на акции было, как мне показалось, больше, чем обычно. Присутствовали какие-то незнакомые мне люди, а также, кажется, телевидение. Это придавало происходящему некоторую официальность. Все долго шли сквозь бело-серо-черный парк, под ногами болтался какой-то лед с водой. Вышли на открытое пространство. Там, на поле, но не в глубине поля, а недалеко от дорожки для прогуливающихся, кто-то уже что-то делал.
Происходило какое-то копошение. Большинство зрителей сначала стояли на дорожке и смотрели оттуда, но постепенно все стали приближаться и окружать копошащихся. Это был процесс изготовления трубы из серебристо-серой гофрированной жести (тонкой, напоминающей фольгу). Трубу разделили на четыре сектора: в центре два продолговатых сектора, по краям два более коротких. Зажимание трубы, то есть создание этих «делений», происходило с помощью какого-то специального инструмента. В боковые короткие отделения трубы были помещены два включенных радиоприемника. После «запаковывания» трубы, эти боковые секторы были вскрыты, вспороты (кажется, чем-то вроде консервного ножа).
Пока все это происходило, я чувствовал, как у меня начинают все больше и больше
мерзнуть ноги. Это было неприятно, поэтому думал я только о том, чтобы все это
поскорей закончилось. Только в финале меня неожиданно растрогал радиошум,
вырвавшийся из разрезов в трубе. С одного конца звучала какая-то то ли
азербайджанская, то ли турецкая песня, с другой стороны- фрагмент какого-то
радиотекста. Песня вдруг показалась приятной, текст- занимательным. В результате, дождавшись долгожданного конца, я вдруг стал медлить у трубы и с удовольствием топтался вокруг нее еще некоторое время, умиленно прислушиваясь к радиозвукам.

Все это (не понимаю почему) напомнило мне одну галлюцинацию. Как-то раз я находился в состоянии между сном и бодрствованием, которое в тот момент было очень интенсивным, энергетически заряженным, буквально трещало от электроразрядов. Внезапно я оказался в положении рок-певца на сцене: передо мной орал и бесновался колоссальный зал, а я (который был, видимо, не я, а некий обобщенный образ состояния рок-певца) в исступлении скакал по «сцене» галлюциноза и изрыгал «умом» что-то, что казалось мне просто упоительной песней, наполненной до краев мощью этих проскакивающих со всех сторон электрических разрядов- стрел, звезд и звездных хвостов. Это был классический хард-рок: и голос «мой» и «музыка»- все работало на низких частотах. Мне удалось запомнить кусок первой «песни» и начало второй.
Слова, которые я «выкрикивал» с особенно рычащей яростью (что тут же подхватывалось воплями «зала») я выделю здесь крупными буквами:
 

На КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ
На САМЫЙ КРАЙНИЙ СЛУЧАЙ
Вызывают не папу, не маму
Не тетю, не дядю
Не дедушку, не бабушку
Не врача -
Вызывают КОЛЬЧАТОГО ЗМЕЯ!!!

 

Затем я громоподобно орал «припев»:
 

СТАРЫЙ КАА РЕШАЕТ ВСЕ ПРОБЛЕМЫ
ПОТОМУ ЧТО ОН - ГИПНОТИЗЕРРРР!!!
 

(Видимо, имелся в виду змей КАА из «Маугли»).
Следующая песня начиналась словами:
 

ДЕТОЧКААА,
Выйди из ДАЧЧЧИ!
Иначе
Я ОБИЖУСЬ!
Иначе
Я НАДУЮСЬ!!!...
 

И так далее. Удовольствие, которое я получал от своего выступления, просто не влезало ни в какие рамки.
После акции «Труба» мы с Юрой Семеновым, Леной и Ксюшей отправились в тибетский ресторан на Чистых прудах, где нам наконец-то удалось согреться с помощью горячей водки и тибетской еды.