Н. Алексеев. О ТРУБЕ

Ехать мне на очередное мероприятие "КД" совершенно не хотелось. Не хотелось влипать в ностальгию, снова оказаться на месте, где когда-то было "Появление" и Lieblich. Не хотелось почему-то вновь оказываться участником акции, хоть и пассивным. Вовсе не потому, что я потерял уважение к "КД". Ни в коем случае, ни в малейшей степени. Любое проявление "КД", которое я видел за последние годы, было блестящим. И совсем мне не интересным. Я бесповоротно выпал из этого контекста, и встраиваться в него снова уже невозможно.

К тому же была гнусная погода. Валил мерзкий липкий снег, и несмотря на его белизну, все было каким-то серым. Хорошо еще, что вместо тоскливого путешествия на электричке надо было всего-навсего доехать до находящейся на поверхности станции метро "Измайловская".

У выхода, где назначена была встреча, началась какая-то обычная неразбериха. Кого-то ждали, кто-то опаздывал. У Коли Паниткова было удивительно мрачное лицо, валил мокрый снег. Наконец, гуськом пошли через лесок, поперек поля. Там Коля и Андрей распаковали длинный сверток, в котором находилась труба из гофрированной алюминиевой фольги. Цвет ее был бело-серым, как цвет снега и тусклого неба, она как-то слепо лоснилась в этих зимних полупотемках.

Коля начал производить с трубой какие-то манипуляции, растянул ее, начал делать надрезы, потом в трубу что-то засунул, уже не помню что.

Я на происходящее смотрел рассеянно, оно находилось где-то на периферии моего восприятия творившегося вокруг меня. И не было ни энергии, ни желания думать, что должны значить действия Коли. Я просто погружался в странную, вязкую цветовую и световую среду. Вдруг я заметил, что пристально смотрю на кусты у края поля. Они были ржаво-кровяного цвета. Я не знаю, как называется порода этих растений с прутьями такого цвета, но в России их много.

Я глядел-глядел на эту красную полоску красного цвета между полем и небом, потом отвлекся и стал смотреть на то, что делал Коля. Оказалось, что он повредил палец об острый край надреза на трубе, и несколько капель упали на снег. Впитавшись в рыхлый сероватый снег, кровь приобрела цвет кустов вдали. Пространство сжалось, и его ядром стала гофрированная алюминиевая кишка. Оно как бы переливалось через нее, предметы то приближались, то удалялись.

Что значила акция "Труба" – не знаю. Плохо это или хорошо - тоже не знаю, но не имел желания тогда заниматься ее интерпретацией, и не хочу сейчас. И очень странно было бы это делать по прошествии такого времени – больше двух лет.

Но вот "прокачивание" пространства сквозь трубу и ржаво-красные кусты, ржаво-красные пятна помню до сих пор. Что отложилось бы в моем сознании, если Коля не обрезался бы, -- понятия не имею.

 

ноябрь 1999