Анна Альчук. Об акции 14 : 07 – 15 : 13

Меня приятно порадовало известие, что на перформанс повезут на машинах, возникло ощущение комфортности предстоящего. К тому же по предыдущим акциям я знала, что все продумано и предопределено и, каким бы сложным ни оказался маршрут, какие бы буреломы ни пришлось преодолевать, в конце-концов все окажутся на шоссе, ведущем к Лобне (Тут иногда начинались реальные сложности: безуспешные попытками остановить машину, долгое ожидание поезда , когда до Киевогорского поля добирались своим ходом). На сей раз эти проблемы снимались – Андрей определил, что мы с Мишей поедем в машине Володи Мироненко вместе с Ситаром. К тому же, придя на место встречи, я была приятно удивлена, увидев среди присутствующих своих хороших знакомых: Михаила и Наталью Вяткиных.

Подъехав к полю и узнав, что его надо пересечь, мы сразу поняли, что путь будет не легким. Снег только что стаял и предстояло идти в грязи, по развороченной дороге. Мы, вслед за Ромашко, попытались пройти в обход, но вскоре наткнулись на болото и возвратились обратно на дорогу, по которой, опередив нас, прошли остальные. Среди отставших была Кэти Дипвэлл, несшая за спиной ребенка. Я была удивлена ее решимостью: идти даже с пустыми руками было не легко, каково же было пробираться среди кустов с довольно крупным младенцем, все время отслеживая, чтобы ему было комфортно!

Вскоре все собрались на поляне, и члены КД с помощью веревок закрепили в ее центре часы. Далее двинулись вдоль веревки, которую тянули за собой Панитков и Монастырский. Теперь мы шли по лесу, и то тут, то там попадались нерастаявшие участки снега, густо засыпанные еловыми иголками. Между вершинами деревьев сквозило небо, и я в который раз была благодарна членам КД за то, что оказалась в Подмосковье в неурочное время (обычно это происходит для меня летом на даче), в теперь уже отчасти знакомом, я бы сказала, знаковом, месте. Сколько раз я пересекала это поле, брела по этому лесу, проваливаясь по колено в мокрый снег или же забираясь на лыжах на поваленные стволы зимой, месила грязь сапогами весной и осенью. Помню пару летних поездок, когда, словно запыленное стекло, любовь и ревность застилали для меня прелесть окружающих видов, а солнечный день омрачался мрачными мыслями. Впрочем, все это было в прошлой жизни, с тех пор я давно научилась жить реальным моментом, и теперь для меня не существовало ничего, кроме желтых иголок на снегу и синих прорезей неба.

На одной из полян из подвешенного магнитофона довольно долго звучал текст, который я не сразу идентифицировала как воспоминание одного из папанинцев о зимовке на льдине, после чего все снова пошли по лесу вслед за веревкой. Наконец мы вышли из леса и стали наблюдать, как Андрей с Колей Панитковым с помощью Ситара, залезшего на дерево, закрепили вторые часы. После этого всем роздали подарки: ламинированные карточки с изображением, по-видимому, маршрута советских зимовщиков и фотографию нескольких людей, тянувших по льдине веревку. Я была в полной уверенности, что перформанс закончен, однако нас снова повели в лес по просеке. Вскоре я увидела натянутый между двумя деревьями маленький портрет мужчины в странном головном уборе, который напомнил мне тюбитейку. Между тем все собирались фотографироваться около этого «узбека», так я мысленно определила персонажа портрета. И только, когда все выстроились, («для того, чтобы встроиться в историю» -- мелькнула не лишенная иронии мысль) для общей фотографии, меня осенило, что на портрете изображен Хайдеггер, ведь задолго до акции, Андрей говорил, что будет делать перформанс, посвященный немецкому философу. Тут я вспомнила, что когда-то в какой-то книге видела этот портрет. Здорово же я отключилась от всех культурных наслоений, если приняла великого философа за анонимного узбека!

Интересно, что, когда мы двинулись дальше по просеке к полю, на электростолбах стали встречаться люди, тянущие провода, то есть как бы продолжившие работу КД, оставивших протянутые веревки вдоль своего пути…