Коллективные действия
Индивидуальные акции, имеющие отношение к 9 тому“Поездок за город”
Сабина Хэнсген
НОНО
Четыре белых холста на подрамниках были разложены в ряд на траве. На первом холсте флюоресцентной краской была написана буква N, на втором – О, на третьем – N, и на четвертом – О. Длительность действия соответствовала длительности произведению композитора Nоnо «La fabbrica illuminata» (16’36), которое воспроизводилось на балконе дома, откуда велась видеосъемка акции. После чего холсты с буквами были унесены с места действия и возвращены туда примерно через два часа, когда наступила темнота. Холсты были разложены в том же порядке, а чуть ниже на травяном склоне в ряд параллельно линии холстов были расставлены 12 пар черной женской обуви. Расстановка инсталляции производилась М. Хюттелем и А. Монастырским, на головах которых были укреплены фонарики.
21. 9. 2005
Бохум, Уни—центр
ВЕШАЛКА
Вешалка для одежды с черным платьем и с наклеенными на нем тремя фотографиями (А.Монастырский в церкви Сан Петер, скульптура П. Клоссовского в музее Людвига в Кельне и В. Захаров на своей выставке в Кельне) была поднята на скалу Ю. Лейдерманом рядом с озером «Казино» в Kелмисе (Бельгия) и оставлена там.
23.9.2006
ТЕМНАЯ АЛЛЕЯ
На эссенской аллее на расстоянии 100 шагов друг от друга на газоне с помощью веток укреплялись пакеты фирмы KD (надпись «KD» белыми буквами на красном фоне), внутрь которых были вложены картонки размером А5. На одной стороне картонок был наклеен текст по-немецки стихов Н. Алексеева из его акции «10 000» шагов (март 80 г.). Алексеев шел по аллее (С. Хэнсген и А. Обухова, раскладывающие пакеты на аллее, шли на один проход впереди Н.А.), останавливался у пакетов, вынимал из них картонки и писал на них новый поэтический текст по-русски. Картонки с надписями он складывал в специальную прозрачную пластмассовую папку, а пустые пакеты оставлял на местах. Всего пакетов (и картонок в них) было 10 штук. Последний пакет был укреплен на ветке куста.
После того, как маршрут по аллее был пройден, все картонки заполнены новыми текстами и вложены в папку, на папке была сделана надпись с названием акции с подписями всех присутствующих.
Эссен
7 апреля 2004 г.
Рассказ Н. АЛЕКСЕЕВА: “Тесная аллея”.
Сабина нас приглашала поехать куда-то в Эссен, хихикая как всегда. Что Эссен, зачем? Там какое-то современное искусство, Кабаков например. Ну и Кабаков, что? зачем ехать в Эссен, хоть и близко?
Сабина не отвечала. А Эссен – знаю, по-немецки не говоря, это "Железо". Поедем в железо? -- зачем? "Там "Черное Сердце Германии"!
У меня сердце, очень жалко, тоже не светящееся.
Утром приехала Сабина – на смешном автомобильчике. Салатного цвета, а погода очень плохая. Холодно, поливает дождь, и мерзкий ветер.
А Сабина всегда с собой носит большую сумку. В этот раз в сумке были ветки. Обычные ветки, как отрезают, когда начинается весна. Они торчали из сумки. Зачем? Сели в автомобильчик, поехали в Железо. Погода была ужасная, и Сабина плохо знала куда ехать, и просила нас смотреть – нет ли указателя на Zollverein?
Что за Zollverein? "Таможенное общество"? Нет, говорит Сабина, просто так называется. Искали, нашли указатель. Приезжаем – зачем-то торчит вышка угольной шахты, вокруг пустырь, стоит щит: Zollverein, оказывается, это бывший индустриальный район, где копали уголь и делали железо, потом, поняв, что это ни за чем, прикрыли и сделали здесь очень большой культурный центр. Где даже Илья Кабаков с Эмилией уместились. И внесли в список всемирного достояния человечества UNESCO. И дождь идет. Холодно. А у Сабины – в сумке палки.
И Сабина как-то хихикает и говорит: сейчас будем делать акцию. Я акции не люблю уже очень много лет, и вообще – спина и ноги болят, потому что болезнь Бехтерева и плохая погода.
Идем, и тут – красота. Облака несутся как на картине Рейсдаля, но вместо берегов Рейна и тополей – фантастическая конструкция – "Кокерай", где делали кокс. Ритм здания – неимоверный, на крыше растут деревца; то ржавые, то свежевыкрашенные какие-то перекрытия и опоры, окна одни выбиты, другие – отмыты до зеркала, отражается небо. Растут кусты, и трава мокнет под дождем.
И Сабина говорит: помнишь свою акцию "10. 000 шагов"? Я если помню, смутно, то больше стыжусь. Это было очень по-детски. Оказывается, надо повторить. К счастью, не 10. 000 шагов ходить вокруг Радонежа, а всего-то пройти тысячу вдоль Кокерая.
Но дождь становится все тяжелее, и небо – тусклое, серое. Слушаю сценарий.
Сабина и Саша идут впереди меня и через каждые сто шагов оставляют красный пакетик с логотипом "КD" (это сеть аптек в Германии, кажется), я возле него должен остановиться и что-то написать.
Слава богу, наконец понятно, зачем Сабине палки – чтобы КД-пакетики не унесло ветром.
А в руки мне Сабина дала мутного вида полиэтиленовую папку, в ней – аккуратные, не как вокруг Радонежа, бумажные карточки, и ручка и фламастер – чтобы писал.
Что писать? "10. 000" шагов – по-моему, глупейшая моя работа. Я тогда маялся православием, а заодно дзен-буддизмом. От православия избавился, от дзен-буддизма, к сожалению, пока не окончательно. Но уже понимаю, что писать хайку по-русски – это как делать суши из воблы. Дурное занятие.
Саша и Сабина идут впереди, оставляют красные пакетики. Дождь идет все сильнее, и все холоднее. Дует ветер. Что писать-то? Глупость состояния еще в том, что несколько дней назад я опять начал писать стихи, ни в коем случае не считая себя поэтом, а просто пытаясь понять, зачем слова смыкаются вместе. А тут – через сто шагов пиши. Написанное я не перечитывал – стыдно.
Красные пакетики. Обрубленные ветки. Дождь, очень холодно. Блуждая вокруг "Радонежа" я хотя бы грелся красным вином. Тут – красота реабилитированной индустрии и вода с неба, барабанящая по голове.
И Саша с Сабиной вдруг куда-то пошли в бок, так что непонятно, где искать пакетик. И человек, прогуливающий по Кокераю кокер-спаниеля – но правда же! -- с удивлением смотрит, как промокший сгорбленный дурак под дождем, присев на корточки под кустом, что-то карябает на бумажке дрожащей рукой, а потом ее сует в полупрозрачную папку и идет дальше.
Один красный пакетик я так и не нашел. Его, кажется, унесло ветром, хоть и ветка была.
Это мучение наконец кончилось, и стало удивительно хорошо. Вот -- Сабина и Саша, и можно пойти куда-то в соляной цех, смотреть на Илью и Эмилию. Там хотя бы сухо и тепло, но затхло. А потом мы пили кофе, а в салатном автомобильчике была фляжка ликера с оленем и крестом Св. Губерта между рогами. Согрело.
Сабина хихикнула, и мы поехали смотреть на виллу "Холм", где жил Крупп. Долго искали дорогу.
СОБРАНИЕ
Между колонн каменной беседки в парке на красной веревке было повешено шесть черных платьев. На каждом платье с передней стороны были прикреплены фотографии 10х15 см (четыре фотографии – сняты накануне на башне Луису Бергеру, недалеко от беседки, две фотографии сняты также накануне в самой беседке). На задней стороне платьев была повешена дешевая «золотая» бижутерия. В центре беседки на каменной тумбе работал магнитофон, воспроизводящий саунд–трэк советского фильма 1949 г. «Александр Попов» (режиссеры Г. Раппапорт, В. Эйсымонт). Рядом с магнитофоном на тумбе стояла фотография (13х18 см) в красной рамке, изображающая фрагмент архитектурного декора здания радиостанции «Коотвайк» (Голландия). Построив таким образом инсталляцию, устроители акции поднялись на башню Луису Бергеру, затем вернулись в беседку, сняли платья и, оставив на тумбе работающий магнитофон и фотографию радиостанции «Коотвайк», ушли с места действия.
Германия, парк «Hohenstein» в городе Виттен. 25.9.2006
С. Хэнсген, А. Монастырский
Андрей Монастырский
ИНФУЗОРИИ В ТРОЩЕЙКОВО
На внутреннюю стенку автобусной остановки около дер. Трощейково был наклеен лист размером А0, представляющий собой ксерокс со страницы 57 книги «Инфузории», раздел «Прикрепление к субстрату» (АН СССР, Зоологический институт, Новая серия № 103, Фауна СССР, Инфузории, том 2, выпуск 1, А. В. Янковский, Подкласс Chonotricha, «Наука», Ленинград, 1973 г.). Затем снизу на лист (на расстоянии приблизительно 18 см. от нижнего края) по горизонтали было наклеено 5 белых китайских фарфоровых вазочек (высотой 8 см. каждая) с изображениями креветок (или рачков) на них. В среднюю вазочку был вставлен скрученный в трубочку лист уменьшенного ксерокса с титула книги «Инфузории».
(Приехав через 20 дней после акции к этой остановке, мы обнаружили, что наклеенный нами лист содран, а сама остановка перекрашена: в день акции она была выкрашена снаружи в желтый цвет, а теперь стала синей!).
Моск. обл., Дмитровский р-н, возле деревни Трощейково
10 мая 2004 г.
А. Монастырский, Д. Новгородова, М. Сумнина, М. Константинова, М. Лейкин.
А. МОНАСТЫРСКИЙ. Об акции «Инфузории в Трощейково»
Хонотрихи, о которых идет речь в тексте, повешенном нами на автобусной остановке у деревни Трощейково, совсем крошечные- размером от 50 до 100 микрон. Увеличения текста о них до размеров листа А0 примерно то же самое, что разглядывание самих хонотрих под микроскопом. Тема акции- «усиленное», акцентированное разглядывание дискурса о «маленьком», невидимом невооруженным глазом на материале конкретных хонотрих. А также- о «прикреплении к субстрату»- так называется глава, лист из которой мы прикрепили к остановке. Название главы вынесено в верхний колонтитул листа. Сама акция состояла в прикреплении (приклеивании) сначала листа с текстом к стенке остановки, потом- прикрепление вазочек к листу.
Вазочки по форме напоминают некоторых хонотрих, причем сходство очень сильное:
На рисунке показано, как хонотрихи прикрепляются к частям мелких рачков или креветок- они прикрепляются к их усикам, щетинкам и т.д.
На наших акционных вазочках, похожих на хонотрих, изображены какие-то морские существа типа креветок или рачков- именно на таких субстратах (хозяевах) и прикрепляются эти инфузории. Но в нашем случае возникает ОБРАТНАЯ ПЕРСПЕКТИВА прикрепления к субстрату: рачки как бы прикреплены к вазочкам, по форме идентичной хонотрихам, нарисованы на них. А потом уже эти вазочки-«хонотрихи» прикреплены (приклеены) к тексту (дискурсу) о хонотрихах, причем именно к дискурсу о ПРИКРЕПЛЕНИИ К СУБСТРАТУ.
Эта обратная перспектива прикрепления строится у нас таким образом. Сначала детализированный эйдос (рисунок) рачков прикреплен к схематизированному и скульптурному эйдосу хонотрих (вазочки; причем на вазочках изображены красные кружки, которые похожи на кружки на рисунке хонотрих, возможно, это их ядра или что-то в этом роде, то есть элемент детализации эйдоса на вазочках также присутствует и как бы связывает два эйдетических плана- рачков и инфузорий). Затем вазочки (эйдос хонотрих) прикреплен к дискурсу о самих хонотрихах, об их способе прикрепления к субстрату (лист с текстом размером А0). Получается, что в нашем случае, в акционной событийности не хонотрихи прикреплены к рачкам, а наоборот, рачки к хонотрихам на эйдетическом и дискурсивном уровнях. Модальность прикрепления дана не как маленькое к большому, а как большое к маленькому. И уже через оптику этой обратной перспективы мы видим саму автобусную остановку как следующий субстрат прикрепления.
Можно говорить о двух значениях остановки- просто как о будке, где ждут автобуса и как об остановке во времени или в движении, т.е. о метафизическом поэзисе. Здесь дискурс «прикрепления» как бы «останавливается» поэзисом с одной стороны, но с другой стороны вся эта сложная перспектива прикрепительных локусов- через поэзис остановки- ведет нас к следующему субстрату, к трансцендированному топосу ее местонахождения- к деревне Трощейково, что отражено в названии акции. Если рассматривать наш акционный объект (лист с вазочками) как «оптический» инструмент обратной перспективы, то мы обнаруживаем два следующих субстрата- остановку и топоним деревни- в качестве эйдетических сущностей в модальности «уменьшения», отнесенных в бесконечную даль. В то же время реальный ландшафт местности, окружающий остановку, как бы освобождается от текста, от наименований, возвращаясь в непосредственное, в неназванное, в прямую перспективу, например, грунтовой дороги слева от остановки или большого сарая справа от нее. То есть вокруг остановки происходит деноминация ландшафта и возникает возможность прямого взгляда на первичное, поскольку логос оказывается как бы упрятанным в эту оптическую трубу обратной перспективы, заданную объектом акции. Останавливающая дискурс автобусная остановка- это механизм своего рода «расщепления» восприятия на непосредственное (ландшафт, небо) и эйдетическое (топонимика, Небеса).
АМ. Земляные работы, 2005, Stella Art Gallery