А. Кузькин.
Об акции АМ (КД) на Киовогородском поле, которая состоялась 28 февраля 2025 года, а также предшествующих, сопутствующих и последующих событиях, ощущениях, чувствах и переживаниях.

Предыстория.

Я уехал из РФ 12 октября 2022 года, в день рождения своего лучшего друга и день смерти деда. И впервые смог вернуться назад только 28 января 2025 года. Меня не было дома 2 года, 3 месяца и 16 дней. Или суммарно 839 дней. При этом я всегда был очень сильно привязан к дому, родным вещам, местам, людям, к собственному прошлому в конце концов, и мечтал о возвращении с первого дня отъезда. В результате состояние мое по возвращении было крайне сентиментальным. Каждый день я благодарил Бога за то, что он дал мне возможность снова побывать тут, увидеть эти дома, деревья, близких людей, подышать этим воздухом, походить по этой земле, одеть старую одежду, которая прождала меня всё это время в мастерской.

Основные изменения, на которые я обратил внимание по возвращении в Москву заключались в том, что рекламы СВО стало в разы меньше и она не лезла в глаза с каждого билборда, также количество полицейских на улице и в метро уменьшилось думаю процентов на 90. Когда я уезжал на каждой станции метро стояло минимум по 2 человека в форме. Ближе к центру города их было уже по 4-6, а на самых центральных станциях доходило до 12, и они прохаживались взад-вперед по платформам, часто с собаками. Теперь полиция в метро практически отсутствовала. Тотальный страх, превращение всего (так горячо мной любимого с детства) в декорацию, в ширму за которой творятся ужасные вещи, мерзкое ощущение отравленности среды вынудившее меня покинуть страну более 2 лет назад почти ушло. Понятно, что за эти 2 года изменился и я сам и мое отношение к некоторым вещам. Стало понятно, что если я выбираю Россию, как основное место для жизни, то нужно забыть об отношении к искусству как к публичной социально-политически окрашенной деятельности. Грубо говоря тут надо сидеть тихо, не высовываться, и особо не привлекать к себе внимания. Но битва в любом случае проиграна. И я не герой, который готов сесть в тюрьму за свои убеждения. Ощущение замкнутости в «родном» и «малом» на поверку мне оказалось гораздо ближе ощущения открытости в «чужом» и «большом». Или можно назвать это «заключенностью в одном» и «растворенностью в множественном». В общем так или иначе сейчас на Родине я чувствовал себя гораздо лучше, чем за границей.

История.

Я получил приглашение от АМ на акцию на Киовогородском поле. Акция состоялась 28 февраля 2025 года. То есть в России я пробыл на тот момент ровно месяц. Я успел съездить на кладбище в Нахабино к бабушке, дедушке и папе. Несколько раз гулял по лесу в районе Аникеевки, где с 2012 года сам провожу лесные акции и где сохранились некоторые мои старые объекты.

Я вышел из дома моей жены Насти в Красногорске (Павшинская Пойма) в районе 12 часов.
Светило яркое солнце. Температура в районе +5+7 градусов. Снега на земле почти не было. Вместо своей (она честно говоря досталась мне «по наследству» от мужа Маши Сумниной – Миши Лейкина) старой куртки выцветшего синего цвета, со светлой подкладкой и красной шапки с висячими ушками и вышитыми белыми оленями справа и слева (я нашел ее как-то много лет назад на ж-д путях в районе Нагатинской, грязную и несчастную, принес домой, постирал и стал носить) я почему-то одел новую черную куртку, которую мне отдал недавно Настин отец, и черную обычную шапку, купленную когда-то для меня Олей Кройтор. Штаны на мне были мои «классические» (которые я ношу чаще всего - покупаю всегда одну и туже модель с 2011 года) – светло-коричневые рабочие брюки с черными нашивками на коленях и накладными висячими карманами по бокам. На ногах у меня были замшевые синие утепленные искусственным мехом кеды, в которые я дополнительно для тепла вложил шерстяные стельки. Эти кеды прождали меня в мастерской все время моего отсутствия.
Встреча была назначена АМ в 13-00 на станции МЦД Окружная. Я дошел до станции МЦД Пенягино и сел в электричку, чтобы доехать до станции МЦД Стрешнево, пересесть на МЦК Стрешнево и после доехать до Окружной. По дороге до станции Пенягино обратил очередной раз внимание на то как сносят трех-четырех уровневые гаражи, которые по какой-то причине так и не были введены в эксплуатацию и стояли в виде заброшки много лет. Теперь их решили снести и по бетонным остовам с торчащей извивающейся арматурой ползало два экскаватора, доламывая остатки. С одной стороны, это напоминало одну гигантскую инсталляцию Ансельма Кифера, с другой (в нынешнем контексте) разрушенные войной города Украины. Когда поднимаешься на пешеходный мост над Волоколамским шоссе картина с этими разрушенными гаражами открывается вполне эпическая.
В электричке я с удовольствием смотрел в окно испытывая чувство умиления от всего, что промелькивало за окном. В какой-то момент телефон брякнул, и я получил в телеграмм сообщение от Лизы Морозовой, которая просила описать мои ощущения от Москвы. Сама Лиза уже третий год живет в Тбилиси. Я вкратце описал ей мои чувства, упомянув о том, что полицейских почти нигде нет и что это не может не радовать. Отправил ей ответ и вышел на пересадку на станции МЦД Стрешнево.
И тут мне не повезло. «Розовые очки» с моего лица были сбиты грубой мужской силой. Меня остановили двое полицейских, которые шли мне навстречу по переходу. Мое сердце ушло в пятки, и я стал ждать самого плохого, что только могло случиться.

- Молодой человек, что-то вы не важно выглядите. Вы ничего не употребляли?
- Вчера пил дагестанский коньяк.
- Оно и видно.
- Паспорт покажите.
- Пожалуйста.
- Телефон ваш можно посмотреть?
- Из моих рук, пожалуйста. Что вас интересует?
- Яндекс-картами пользуетесь?
- Ну да, вот маршрут - на Окружную еду, с друзьями встречаюсь.
- Выйдите из «маршрута», откройте «историю».
- Я не знаю где тут «история»…
Держу телефон в руке, (моя рука дрожит) он тыкает в него своим пальцем. Смотрит историю моих маршрутов, перемещений. Ничего «интересующего» не находит.
- А чего ты так трясешься? Чего так нервничаешь, то? (уже перешли на ты)
- «Галерею» открой.
Открываю папку с фотографиями. Листает. Там в основном мои селфи в лесу рядом с объектами акций, сделанные несколько дней назад. Увеличивает фотографию с осколками большого голубого шара на прелой хвое (акция БГУ (Большой Голубой Утешитель) - повтор акции БЗУ (Большой Зеленый Утешитель), которую реализовали мои друзья сами, пока меня не было.
Видимо ничего интересного для себя не находит.
- А у тебя точно ничего нет? Че-то ты нервный какой-то. Так себя не ведут если ничего не нарушают.
- У меня точно ничего нет…, если вы не подбросите. Я не по этой части, я человек алкогольной культуры. Ничего другого не употребляю. Я художник. Вот даже документ есть.
Достаю МОСХовский членский билет, показываю.
- И чего это дает?
- Ну ничего…
- Ну а для вдохновения, иногда хотя-бы, а?
- Мне алкоголя хватает… Мне 45 лет.
- Это не имеет значения. Алкогольной культуры… ну употреблять тебе не обязательно… мы тебя должны досмотреть.
- Хорошо, досматривайте.
- Ну здесь же мы не можем.
- Почему? Вот сумка, карманы…
- У нас есть специальная комната для досмотра, нужно туда пройти. Здесь не далеко.
- Вообще-то я тороплюсь, меня люди будут ждать.
- Это не займет много времени.
- Надеюсь вы мне в жопу лезть не будете…
- Пройдемте.
Отводят в стеклянную комнатку со стулом и тумбочкой, вся комната метра полтора на 2. Стекла оклеены снаружи светоотражающей пленкой. То есть с наружи не видно, что происходит внутри.
Достаю, всё что есть из карманов, выкладываю на тумбочку. Один начинает рыться в рюкзаке и поясной сумке. Второй начинает прощупывать карманы.
- У меня точно ничего нет, если вы не подбросите, повторяю.
- Да так уже никто не работает, насмотритесь своих сериалов НТВ-шных... Видишь руки мои?
- Вижу. Но здесь особая ловкость не нужна…
- Это вот что тут у тебя во внутреннем кармане куртки? Как это достать?
- Ой я даже не знаю… (Я сам нащупывал до этого какой-то комочек в одном из карманов чужой куртки, но добраться до него не смог), ищу где открывается этот карман. В конце концов извлекаю какой-то смятый комок бумажки, видимо не раз стиранный вместе с курткой.
- Понятно, убери, убери это…
Убираю комок бумаги назад.
- Разувайся. Сначала одну ногу, потом другую.
Расшнуровываю ботинки.
Он ощупывает мои щиколотки, ступни. Достает из кед шерстяные стельки, смотрит под ними.
- Штаны снимай.
Я делаю удивленное возмущенно-обескураженное лицо. Он нависает надо мной.
- Снимай, снимай.
- Ок.
Расстегиваю ремень, приспускаю брюки. Смотрит.
- Трусы оттяни. Да чо, тебя чо не разу не досматривали что ли!?
- Нет.
Оттягиваю трусы.
Смотрит на мой съежившийся член.
- Мы иногда и в жопу смотрим. Работа такая. Особенно дагестанцы этого не любят…
- Я их очень хорошо понимаю…
- А это что такое?
Второй достает из рюкзака фольговый сверток в целлофановом пакете.
- Это блины, мне теща с собой положила…
- А ты чо еще и женат?
- Да, у меня в паспорте даже штамп есть, вы же смотрели…
- Ну мы обычно эту страничку не смотрим…
- Ладно, одевайся. И чего, вот ты художник, сколько ты зарабатываешь, сколько твои картины стоят?
- По разному.
Я зашнуровываю кеды, постепенно складываю вещи обратно по местам.
- Ну это, сколько в месяц выходит? Ты же что продаешь же картины? Как это происходит?
- Галерея продает. Выставки устраивают.
- Не ну ты мне скажи дорого стоит?
Один другому:
- А ты чего портрет решил заказать?
- Я на заказ не работаю…
- Мы же художников ни разу не останавливали…
- Да кого мы только не останавливали…
Один другому:
- Ты своими тачками решил заниматься и занимайся, чего решил на картины переключиться?
- Не ну дорого или нет, сто тыщь стоит или нет?
Я в этот момент сижу на корточках и завязываю шнурки.
- Да вы вообще ничего не понимаете, всё не так работает! Сначала ты работаешь на имя, потом имя работает на тебя, галереи, музеи, выставки… Вы бы извинились может хотя-бы для начала?
Одному который постарше и побыдловатей и который смотрел мне в трусы становится скучно – явно ловить здесь больше нечего и он уходит. Второй ждет, когда я оденусь и дособеру вещи.
- Ну извини, работа у нас такая. Твоя работа картины рисовать, наша - преступников ловить.
Я молчу.
Выхожу из бокса.
- Счастливого пути! – говорит первый, что вышел из комнатушки раньше.
- Да иди ты нахуй - бормочу я себе под нос, (главное чтобы он не услышал) и иду на эскалатор.
«Андрей, вы где?» - приходит смска от АМ.
«Меня задержали менты, но уже всё хорошо, опаздываю на 10 минут. Жду поезда на Стрешнево в сторону Окружной.»
Приезжаю на станцию Окружная, перехожу с МЦК на МЦД. На платформе уже все собрались. АМ, его жена Даша Новгородова, Герман Титов с дочкой, Юля Овчинникова, Сергей Ситар, Оксана Саркисян, Вероника Георгиева. Здороваемся, обнимаемся. В двух словах рассказываю почему опоздал. «Да не здешнее у тебя пока лицо» - говорит Юля. «Да чего-такого-то не здешнего?» - отвечаю я. «Ну флер какой-то не тот…». «А их не интересовало, что вы вот на акцию к нам едете? Что вы за границей были всё это время?» задает вопрос АМ. «Нет, они чисто наркотики искали…» - отвечаю я.
Про себя думаю, что если бы я одел красную шапку с оленями и старую куртку, то не остановили бы. Говорю об этом Юле.

- Да они бы тогда тебе точно в попу бы полезли.
- Да ну нет. У меня в той шапке вид такой детский и безобидный. Новогодний. Ну мне так кажется. Зря в этой одежде поехал. Справедливости ради во Франции меня тоже один раз обыскивали менты. Но там была история, что я случайно по билетику метро уехал дальше, где уже другой билет нужен и не мог выйти на улицу со станции, двери у турникета не открывались. Ну и я не понимаю, что происходит – 10 раз прикладываю свой билетик, а аппарат говорит «тррр» и дверь не открывает. Это привлекло их внимание. Ну я объяснил ситуацию по-английски как мог. Они поверили и выпустили меня. Но сумку и карманы посмотрели до этого. В трусы и ботинки конечно никто не лез. М-да. В Грузии в Тбилиси нас с Сережей, (моим лучшим другом), тоже обыскивали. Но опять же в трусы не лезли. И там собака бездомная нас от них отбила превратив всю ситуацию в какой-то анекдот. Жутко неприятно и унизительно это всё конечно.

Всей компанией мы сели в электричку и поехали до станции Лобня. Примерно полчаса. На станции Лобня зашли в магазин «Спар» и взяли закуски и выпивки. АМ купил бутылку армянского коньяка, чипсы, сыр, колбасу. Я искал свой любимый марочный 6-тилетний коньяк Кизлярского завода Багратион с черной этикеткой, но его не было. Я люблю дагестанский коньяк, но Дербентский завод гораздо хуже, чем Кизлярский. Я взял на худой конец хоть что-то с упоминанием Кизляра «Огни Кизляра» (оказалось довольно паршивое пойло, по сравнению с Багратионом). Еще я купил разных пирожков - с мясом, капустой, яйцом и луком, и мандаринов. В последний момент увидел у кассы стакан с простыми карандашами и решил купить еще один карандаш (на всякий случай).

От станции Лобня до Киовогородского поля нужно еще ехать на автобусе. Стоим на остановке, ждем транспорт. На машине АМ сюда больше не ездит. Одна из причин — это то, что через «просеку Хайдегера» (просеку в лесу, где проходило множество последних акций) недавно построили шоссе-эстакаду и срубили две березы между которыми, крепилось множество объектов акций в течении десятилетий. При этом не могу сказать, что он воспринимает это как нечто катастрофичное, а рефлексирует на эту тему. Говорит о разрастающемся не зависящем от него самого (от художника) экспозиционном поле. Приезжает автобус, он почти битком. Кое-как рассаживаемся. И довольно долго и медленно по ощущению едем в пробке через ж-д переезд до нужной остановки. Дорога и приключение с ментами меня уже довольно сильно утомили.
Наконец доехали. Вываливаемся из автобуса. Выход только через задние двери и нужно продираться через толпу людей в проходе, чтобы выйти. Поэтому мы действительно как будто выплевываемся или высираемся из этих дверей в результате. Оказываемся на шоссе перед шумозащитным забором отделяющим село (дачный поселок) Киовы Горки от дороги. Но в заборе проем, сквозь который можно пройти внутрь поселка, однако за проемом обнаруживается не очень глубокая, но широченная канава, явно недавно раскопанная. Все по-разному преодолевают это препятствие. Я перелезаю через какой-то бетонный блок справа, чтобы обойти ее, за мной идет АМ и еще кто-то, я подаю руку. А кто-то решает идти напрямик по земле. Юля отстает, и снимает на камеру пока все не перелезут на другую сторону канавы. Сама идет последней.
В поселке сразу становится как-то тихо и спокойно на контрасте с автобусом и шоссе. Солнце (по ощущению будто бы уже вечернее, хотя сейчас еще часа 2 дня) светит нам в спины заливая всё что находится перед нами золотым светом. Это очень приятно. Мы медленно идем через поселок к лесу. Перед входом в лес шлагбаум, чтобы люди не заезжали внутрь леса на машинах. Заходим за него и поворачиваем направо. В этом месте растут довольно старые редкие березы. Земля с прелой листвой освещена боковым светом солнца, которое висит где-то у противоположенного края поля. Я вспоминаю то ощущение, которое возникло тогда, когда я первый раз попал на акцию КД, (какой же это был год? в чем заключалась акция? Перенос черепахи… или это было уже позднее… не столь важно), по-моему, тогда была ранняя осень и вот этот кадр с боковым солнцем, березами, землей покрытой опавшей листвой встает перед глазами и как полупрозрачный слой в программе фотошоп накладывается на то, что я вижу сейчас и практически абсолютно совпадает с оригиналом. Возникает тоже знакомое чувство покоя и тихой радости. Тогда оно было скорее неофитским (первый раз позвали) и соотносилось с массой рассказов участников, которые я конечно читал до этого, теперь видимо из-за долгого перерыва оно было практически таким же ярким и радостным. Но и очень коротким. Как вспышка. Осознание–покой-радость-воспоминание. Моргнул и улетучилось.
Юля опять сильно отстала - снимает видимо пейзажи и нас издалека. Все стоим, ждем ее. Догнала. Идем дальше. Проходим кромкой леса и берем чуть левее к месту когда-то зарытой и потом через годы отрытой библиотеки КД. Тут уже сумрачно. Довольно густой ельник. У ямки оставшейся от вырытых книг, (где уже позднее я голый по очереди с Шурой Чернозатонской втыкался головой в землю (Явление природы или 99 пейзажей с деревом №20 (2012)) останавливаемся. В этом районе АМ обращает наше внимание на заламинированную карточку прибитую к стволу дерева. На карточке какая-то попсовая обложка в стиле фентази и название (романа?) «Теоретик». АМ сообщает, что эта карточка будет разыграна среди участников, но позже. Дальше идем вглубь леса. Наша задача заключается в том, чтобы найти оставленные тут в прошлый раз на деревьях карточки (размером с игральную карту (первая карточка была чуть большего формата)) с изображениями каких-то буддийских учителей (святых людей). Они все однотипные - в желтой напечатанной рамочке фотографии смуглых сидящих морщинистых людей что-то говорящих и, если не изменяет память, сильно жестикулирующих. По-моему, там было 2 персонажа которые несколько раз дублировались. Всего карточек было 5 или 6. Все они были найдены и оставлены на деревьях висеть дальше. По дороге нам еще попался вбитый в землю брусок квадратного сечения сантиметров 70 высотой с надписью: «ОСЬ МГ», сделанной маркером сверху. АМ сказал, что к этому бруску он никакого отношения не имеет. Все топтались довольно долго у этого бруска. Вспомнили медгерменевтов (Пашу Пепперштейна). Еще к бруску по диагонали была приставлена палка, которую кто-то из участников оставил таким образом прошлый раз. Сейчас ее решили убрать. После того как все «святые» были найдены мы вернулись к «теоретику». АМ раздал нам по карточке со «святым», (такой же, как были повешены на деревья и найдены) и по двусторонней заламинированной фотографии формата чуть меньше А4. На одной ее стороне была фото человека (Панитков?) в костюме с характерным воротничком, а рядом с ним была кукла в таком же костюме, но вместо головы у нее был розовый воздушный шар. Мы видим их примерно по грудь и сфотографированы они на фоне яркого зеленого поля. Это фото я видел раньше – эта одна из известных акций КД, но ни ее название ни год, ни сюжет этой акции я сейчас не вспомню. На обороте этой фотографии коллаж - заснеженное Киовогородское поле с идущей на нас фигурой, сверху в небе витает портрет Кабакова и еще есть графическое изображение фигурки, а также оставлен белый круг. (Возможно, что изображения немного другие. Но я не хочу сейчас сверятся с фотодокументацией, а хочу описывать их именно по памяти.) После этого АМ попросил всех назвать числа от 1 до 64, чтобы устроить розыгрыш «теоретика» с помощью специальной программы в телефоне по И-Цзин. Люди называли цифры, и они вписывались золотым маркером в пустой белый круг у каждого на фотографии. Я назвал сам не знаю почему число 62. (в моей системе ТЭВЧ (Теория Эмоционального Восприятия Чисел) 6 у меня значит - «старость и усталость», а 2 – «движение»). В результате выиграла карточку с «теоретиком» Юля Овчинникова, какое именно число выпало и какое она назвала перед этим я сейчас не вспомню. Мне же досталась пара уже заржавевших на том месте которое входило в древесину гвоздей, которыми «теоретик» был прибит к дереву. Я сразу вспомнил мою историю взаимоотношений с гвоздями, которая началась с того момента, когда Ольга Лопухова во время моего перформанса с карточками (1 4 12 3 18 9 16 1 – 15 8 99 3), когда я приклеиваю предметы, которые дают мне зрители на специальную карточку, пишу по углам четыре цифры и отдаю человеку в качестве подарка, дала мне несколько мелких гвоздей. Зрителей, желающих получить карточки было тогда очень много, и я сказал Ольге, что тебе то я всегда успею сделать карточку и отложил гвозди в пустую сигаретную пачку Союз Аполлон синего цвета. Через пару месяцев Ольга неожиданно умерла и карточку с гвоздями я так сделать ей и не успел. Следующий эпизод с гвоздями был во время зимней акции КД в которой я принимал участие. Моя задача была идти с импровизированной разноцветной мишенью (там посередине по-моему был напечатан барельефный портрет Вильямса (его имени рядом находится Институт Кормов), а в кругах написаны фамилии Дубов, Сундуков и Уткин) на спине в лес до тех пор пока я буду различать звук лекции (что-то из Канта) из колонки, которая оставалась у других участников стоявших на «просеке Хайдегера» либо колонка была со мной, а оставшиеся участники должны были сообщить мне когда они перестанут ее слышать, точно не помню. Суть в том, что в этой точке предела слышимости я должен был прибить мишень на дерево, для чего мне было выдано 2 гвоздя (один нужно было вбить сверху мишени, и один снизу) и молоток. Так вот, когда я пришел в эту точку и начал прибивать мишень один гвоздь выскользнул у меня из руки и упал в глубокий снег. Найти его не представлялось никакой возможности. Я чувствовал, что я почти провалил возложенную на меня важную миссию и кое-как трясущимися руками прибил мишень оставшимся одним гвоздем только сверху. Слава Богу хоть этот гвоздь я не потерял... Во время той акции я должен был еще надуть розовый надувной шарик с каким-то китайским изображением и повесить его где-то рядом с мишенью. Так вот как только я начал его надувать - он лопнул. Не знаю из-за чего. Так что я повесил рядом только тряпочку от шарика. После суммируя мой «гвоздевой» опыт, я придумал перформанс «Шарики и гвозди», где надувал и раздавал зрителям белые надувные шары вместе с гвоздями. Лопнуть и ли не лопнуть шар каждый зритель решал сам. Пока сейчас я убирал гвозди в карман передо мной пронёсся весь этот рой ассоциаций и воспоминаний.
После того, как «теоретика» сняли со ствола дерева и вручили Юле, мы двинулись на следующую локацию. Условное место проведения ранней акции «Палатка» 70-х годов в процессе которой из 12 картин Никиты Алексеева была сшита палатка и установлена в лесу. Это место было ближе к выходу из леса, и мы пошли как бы обратно по тропинке, по которой заходили в лес мимо красивых берез на опушке. Не дойдя до шлагбаума несколько десятков метров, мы вновь углубились в лес. Тут АМ выбрал красивое (что-то типа вяза или дуба) дерево, освещенное солнцем. На его коре жуком короедом были написаны какие-то «руны». К дереву АМ прибил малюсенький (1х1 сантиметр) кваркод, при наведении на который считывающей программы телефона запускалось видео одной из летних акций, проходивших в этих местах. Меня же больше всего привлекли таинственные знаки на коре дерева, и я решил сделать в своем блокноте фротаж - «перетереть» эти изображения себе в блокнот. В детстве мы так «перетирали» монетки. Вот и пригодился купленный в Спаре карандаш. Вероника Георгиева, когда увидела то, чем я занимаюсь, очень возбудилась и вспомнила о том, что эта любимая тема ее искусства и достала из сумки листы бумаги А4 и мелки и после того как я закончил, начала делать тоже самое и дарить тут же свои фротажи всем желающим. Я же был не очень доволен результатом моей «перетирки» и решил просто перерисовать таинственные знаки в блокнот от руки. У этого дерева с кваркодом была сделана групповая фотография. АМ был доволен.
После мы вышли из леса и пошли без дороги прямо по распаханной земле поля. Слава Богу земля была подморожена и покрыта тонким слоем снега. Я боялся, что ноги будут проваливаться в земляную жижу, но на удивление идти было не тяжело и мои кеды почти не испачкались. Следующая локация была в условном центре поля. Тут АМ достал из сумки книгу в черном переплете «Поездки за город». Одно из первых изданий 90-х годов и также разыграл ее среди участников с помощью программы И-Цзин в телефоне. Удивительно, но книгу опять выиграла Юля Овчинникова. АМ сказал, что книга, выполняет роль конверта или папки, в которую Юля должна сложить розданные до этого артефакты. В финале акции АМ зачитал небольшой текст из книжки Лао-Цзы, или еще кого-то из древних китайских или индийских философов. Этот текст мне очень понравился. В нем говорилось про небо и землю, про какие-то малые и большие вещи и еще было упоминание каких-то черных дыр или чего-то такого плохого и мрачного, но в целом он был примиряюще успокаивающий и очень убедительно звучал на фоне пейзажа в котором мы сейчас находились.
На этом основная часть акции была закончена и мы двинулись дальше через поле, забирая влево к лесу, (условно к началу «просеки Хайдеггера») чтобы устроить там не большой пикник. Здесь кое где в поле попадались канавы, покрытые тонким льдом, и когда мы наступали на них лед с грохотом проламывался, но воды подо льдом не было, и я называл их про себя – «воздушными ямами». «Просеку Хайдегера» действительно пересекала по диагонали эстакада по которой неслись машины. Вдали у этой дороги копошились рабочие и стояла какая-то спецтехника. Место с двумя березами (ныне по словам АМ спиленными), где проводилось до этого множество акций (в том числе акция с мишенью, которую я тут описывал) было уже на другой стороне эстакады и туда мы не пошли. Мы пересекли линию «просеки Хайдеггера» и вошли в маленький «недоеденный» треугольничек леса между просекой и эстакадой. Тут я нашел подходящее бревно, счистил с него остатки снега и предложил «пикниковать» тут. Все согласились. Я уселся на бревно и закурил, остальные садиться отказались, разложили припасы. Вероника Георгиева достала пачку блинов (безглютеновых), я достал свои глютеновые блины, прощупанные до этого ментами, мешок с пирогами. Все выпили и закусили. Сергей Ситар, Оксана Саркисян и Герман Титов с дочкой ушли раньше, а остальные провели еще некоторое время в лесу. Я предложил разжечь костер, но эту идею не поддержали. В какой-то момент из «просеки Хайдегера» на поле выехал большой ржавый грузовик-кран. Он очень медленно и с трудом полз по распаханному полю как какое-то насекомое, периодически останавливался, будто переводя дух. Собрав вещи, мы медленно пошли к выходу с Киовогородского поля по его рыжему следу.
Выйдя на асфальтированную дорожку идущую между домами поселка и шумозащитным забором отделяющим его от шоссе я обратил внимание на то, что параллельно гигантскому забору на подгнивших деревянных столбиках тянется ржавая кое-где уже порванная колючая проволока. Она уже абсолютно утратила свою функцию ограждения и выглядела как театральная, даже немного кукольная декорация из спектакля о далеком прошлом. АМ стал рассуждать о том, что никакой дачной жизни здесь уже быть не может – город разрастается и захватывает новые территории и что людям, купившим здесь дома, сильно не повезло. Когда мы дошли до проема в шумозащитной стене – с удивлением обнаружили, что канава, через которую мы перелезали в начале нашего путешествия, уже засыпана песком. АМ назвал это настоящим чудом, говорящим еще раз о быстроте изменений внешнего экспозиционного поля. Выйдя на шоссе, мы увидели, что на противоположенной от нас стороне дороги на остановке стоит нужный нам автобус в Лобню. Надежды на то, что он нас дождется ни у кого не было. Но автобус стоял и стоял. Увидев, что наша компания собирается переходить дорогу многополосная очень оживленная улица встала: машины притормозили, и мы, перебежав на другую строну дороги, запрыгнули в поджидающий нас автобус. Как выяснилось, у водителя автобуса возник конфликт с одним из пассажиров, толи человек отказывался платить, толи-что – мы до конца не поняли…, но водитель сказал, что никуда не поедет пока этот конфликт не будет улажен. Через пару минут автобус все же поехал. АМ сказал, что дожидающийся нас автобус - еще одно чудо сегодняшнего дня. Не доехав одну остановку до станции Лобня, мы вышли, чтобы еще всем вместе посидеть в кафе. В Домино-Пица, где АМ часто устраивал посиделки после акций что-то изменилось, и они работали только на вынос. Пошли в соседнее заведение. Там был какой-то детский день рождения или что-то в этом роде. Было много девочек в розовых платьицах лет четырех-пяти, но нам выделили столик сбоку и мы неплохо посидели, выпив по бокалу пива и чая.
После акции я решил заехать к своему лучшему другу Сереже Калинину – он живет на станции Коптево не далеко от Полиграфического института, где мы вместе учились. Мы с Сережей долго сидели на лавке в Головинском парке, допивали «Огни Кизляра» и общались. Сережа – убежденный холостяк - жаловался на то, что наши общие женатые друзья жалуются ему постоянно на проблемы в отношениях с противоположенным полом. И что он всем сочувствует, но ему это уже надоело. В какой-то момент к нам подошел подвыпивший господин – представился Андреем. Сказал, что от него уехала жена, и вот он бухает. Предложил выпить из его чекушки. Так как «Огни Кизляра» уже пол часа как закончились – я согласился. Андрей уселся между нами с Сережей и стал что-то не очень внятное рассказывать. А я стал учить его жизни. Его чекушку мы тоже быстро допили, и я предложил всем нам троим переместится в ближайшее кафе Луна, которое находится при входе в парк уже лет 25 как. По дороге наш собутыльник Андрей лез обниматься, а услышав, что я художник – говорил, и что ты вот можешь это всё вот так нарисовать? - и размахивал руками – я отвечал, что если постараюсь, то, наверное, смогу. Это вызывало у него бурный восторг, и он лез ко мне с объятиями. Мы зашли в пустое кафе, заказали бутылку коньяка и три порции шашлыка. Андрей очень сокрушался, что я транжирю деньги. Я успокаивал его, что я угощаю и деньги есть. Выпив еще по паре рюмок, Андрей, который был уже сильно под шафе до этого, изменился в лице и случайно или специально смахнул на пол фужер (он разбился), стал хватать меня за грудки и мычать что-то нечленораздельное. К нам подскочил молодой кавказский официант и стал выпроваживать Андрея из заведения грубо хватая его за куртку. Андрей почти не стоял на ногах и в какой-то момент упал на колени перед дверью. Официант пинал и толкал его. Я пытался утихомирить его. И говорил, что не нужно его бить. В конце концов официанту удалось вытолкнуть Андрея на улицу. Официант сказал, что Андрей приходит к ним почти каждый вечер и каждый раз бузит. И что он его больше ни за что не пустит внутрь. После этого инцидента стало грустно, хотя ничего не обычного в этом не было. Мы с Сережей выпили еще по паре рюмок, поели шашлык, (какой-то пережаренный и не очень вкусный). Выпили чаю. Счет был на 8 тысяч рублей – скорее всего обманули, но разбираться я не стал... Мы вышли с Сережей из Луны, обнялись. Было часов 11 или 12 вечера. Я был тоже довольно пьяный и сил ехать домой на другой конец Москвы на Каширку на общественном транспорте совершенно не было - я заказал такси. Когда добрался до мастерской, сразу разделся и завалился спать. Вот таким был у меня этот день - 28 февраля 2025 года.

Андрей Кузькин.
Записано по памяти 21-22 марта 2025 года в Париже.