top of page

45.  SLOGAN–86

While discussing the text of "Slogan–86" with N.Panitkov, we came to no solution. Then I suggested making a plain landscape photo where the "slogan" is moved away to "invisibility" (as demonstrational zone), i.e. the new slogan would become the next step after Kizewalter’s Yakut slogan which was placed in "zone of non-distinction". And instead of text of this non-existent slogan I suggested accepting the text of preface to 4th volume of "Journeys to the Countryside", where the question was about an action as a space-temporal event devoid of significance.

After reaching the action scene (edge of ravine on river Vorya bank), we stretched on the ground a large physical map of the USSR and painted over the USSR territory in black lacquer. As soon as the lacquer dried, we started cutting out from the map black figures of an owl and a dog using pre-fabricated clichés (drawings by Ilya Kabakov). After decorating the contours of owl and dog with golden and silver stars and circles, we started making the "child’s secret". Before digging a hole for the secret we took a photo of the landscape with the "secret" spot in its right lower corner.

After digging a rectangular-shaped hole with a scoop, we put on its bottom the dog contour and covered it with a layer of earth. Then the owl contour was put in the pit. Into the eye holes of the owl’s contour two lit Chinese flash lights were inserted. Then the "secret" was covered with a transparent glass with a piece of red glass over it so that the latter was masking the flash lights. Then the whole "secret" was filled in with earth, except of two spots glowing in red.

After the making of the "secret" the second picture of the same landscape was made, although the "secret" location is not visible as it was behind the photographer’s back.

Then we left the scene. Red lights in the owl’s eyes kept shining for some time (without our presence, like the electric bell in the "Lieblich" performance) until the batteries died out.

 

Moscow region, Yaroslavskaya railway line, "Kalistovo" station

19th of October, 1986

A.Monastyrski, N.Panitkov, G.Kizewalter, M.Konstantinova, I.Nakhova

Рассказ А. Монастырского об акции "Лозунг-86". Из всех акций эта была для меня самой мучительной. Кошмары начались еще с ночи накануне дня акции. Часа в три я проснулся от хохота и топота ног на лестничной клетке. С верхних этажей со страшным шумом спускалась какая-то пьяная компания. Я слышал, как они хлопнули дверью подъезда и вывалились на улицу, завернули на Кондратюка, продолжая во всю глотку хохотать и петь песни. Почему-то проходя мимо ветеринарной лечебницы, ее видно из моего окна, один из мужиков стал очень громко ухать, подражая уханью филина или совы (не знаю, впрочем, ухает ли сова). Из-за забора ветлечебницы на его уханье раздался собачий лай. В ответ мужик стал гавкать, дразня собаку. Наконец это уханье, вой и гавканье укатилось вместе с пьяной компанией вниз по Кондратюка и на ночной улице стало тихо. Меня все это дико раздражило. Я заснул только в третьем часу, а тут они меня сразу разбудили своими песнями, шумом, да еще ухали и лаяли совой и собакой, с изображениями которых мы должны были иметь дело во время акции. У меня началось что-то вроде шизофренического шуба. Чувство злобы было невероятным. Я достал карту московской области и зачем-то, вероятно, в порыве какой-то магической мстительности, колдуньей злобы начертил зеленым фломастером в центре карты 36 гексаграмму, "Поражение света" - прямо по территории Москвы, которая была закрашена на карте красным. Потом нашел на карте Калистово, куда мы должны были утром ехать, посмотрел по И Цзину гексаграмму под номером 19 (было как раз 19 октября), это оказалось "Посещение" - весьма благоприятная гексаграмма. Я ее тут же изобразил на карте, наложив ее на район Калистово (вероятно, этот жест - своего рода "оберег", что ли, – я мало отдавал себе отчета в том, что делаю. Вероятно, этими нелепыми действиями я просто хотел сбросить с себя раздражение из-за того, что меня разбудили). Потом я кое-как уснул. На вокзале мы собрались непривычно быстро и в итоге благополучно добрались до горы - километрах в двух от станции. Ира и Маша стали красить карту, а я рыть ямку для "секрета". Погода была солнечная, но быстро холодало. Я отдал свое пальто Ире. Довольно тяжелым переживанием для меня было когда Ирка ни с того ни с сего навалилась на меня со спины (я сидел на корточках и украшал звездочками то ли сову, то ли собаку) всем телом, как богиня Нут, вцепилась в меня буквально как краб какой-то мертвой хваткой и так провисела на мне, что-то вереща мне в ухо, наверное, минут десять. Это было довольно истерически. Потом, когда мы все зарыли (причем я сильно окровавил себе палец об осколок бутылки в яме) случилась чертовщина с фотоаппаратом. Я нормально снял нужные два кадра, а когда пододвинулся к обрыву и хотел сделать еще снимок, переводной рычаг заело. Я подозвал Гогу. Он посмотрел аппарат и говорит: "Да ты посмотри, что тут такое!". Я посмотрел - на правом боку футляра, на металле, сильная вмятина. Откуда она взялась (фотоаппарат никто вроде не бил и не ронял), мы так и не выяснили. Во всяком случае все это было довольно неприятно. Мы распили две бутылки "Южной ночи", согрелись. Начало темнеть. Гога, Ира в моем пальто и Маша пошли вперед. Мы с Колей немного отстали, а потом в полной темноте совсем потеряли их из виду и заблудились. Перелезали через какие-то кучи земли, заборы, потом попали в болото, еле вылезли оттуда. Когда дошли до станции, наши уже уехали. Я остался без пальто. Было довольно холодно. Весь в грязи, трясясь от холода, я ехал в электричке и не знал, как попасть домой - ключи остались в кармане пальто, в котором уехала Ирка. Мы заехали к Коле, я позвонил Ирке, оказалось, что она отдала пальто Гоге. Коля дал мне свою старую рваную куртку и я на такси поехал к Гоге за пальто. Ключи оказались на месте. И я благополучно добрался домой. На следующий день была странная погода - влажная, теплая и воздух светился каким-то желтокоричневым оттенком. Как будто нефтяной лак, которым мы накануне покрыли карту СССР в очень разбавленном виде просачивался с неба почти невидимой, легкой моросью и как-то размягчал все вокруг. 19 января 86 г.

bottom of page